В архаичном периоде развития человечества недостаток спекулятивных, требующих абстрактного мышления, объяснений природных явлений с успехом компенсировался опытом восприятия запредельного, доступного избранным экстрасенсам – магам, шаманам, колдунам. Есть все основания утверждать, что ловушка двойственного восприятия мира в те далекие времена еще не была столь глубока, как сегодня, и люди в ту пору еще не утеряли ощущения единства с окружающим его миром. Погруженный в настроение тайны и трепета перед чуждой и враждебной ему природой, древний человек воспринимал реальность в основном чувственно. Как показывают современные исследования в области трансперсональной психологии, все это позволяло относительно легко входить в изменённые режимы восприятия. Не случайно этот период человеческой культуры ассоциируется с мифотворчеством. Миф рождался, как архаичное описание потустороннего мира, доступного в изменённых режимах восприятия, которые приводили к трансовым состояниям сознания. Человек, заглянувший в потусторонний мир и получивший трансцендентное переживание, возвращается назад, в обыденную реальность изменённым. Таково в обобщенном и максимально сжатом изложении содержание универсального (т.е. общечеловеческого) мифа согласно Дж. Кемпбелу. Миф этот Дж. Кемпбел назвал «Путешествие героя».

Первые архетипы Отца-создателя были еще не антропоморфны. Грозное животное или природная стихия куда больше подходили для представлений о могуществе высшей сущности. По мере прогресса в языках, появилось и стало обогащаться абстрактное мышление, а вместе с ним и первые открытия – рычаг, колесо, инструменты обработки материалов и др. По мере все бόльшего приспособления к природе, трансформировался и архетип божественного, все больше приобретая человеческие черты. На основе мифотворчества появлялись первые политеистические религии, в которых богами уже были прообразы людей. Можно утверждать, что к моменту появления первых религиозных учений, эмпирический опыт переживания трансцендентного (запредельного) преобладал над попытками его объяснений и описаний (подробнее см. Е. Торчинов «Религии мира. Опыт запредельного»). Более того, именно желание объяснить запредельное и далее трансформировать это объяснение уже в доктрину, позволяющую манипулировать общественным сознанием и властвовать, было главной мотивацией творцов первых теистических религий. Возникновение таких доктрин породили вначале психологическую, а затем и сословную пропасть между «посвященными» и всеми остальными (профанами). Постепенно возможность вхождения в изменённые режимы восприятия стала преподноситься, как «божий дар», доступный лишь для избранных. Так складывалось сословие избранных — жрецов, гуру, священнослужителей и т.п. Доступ же к трансцендентному стал прерогативой «избранников», а для всех остальных это объявлялось ересью. Выход за флажки карался смертью.

Там, где религия стала государственным институтом, она поспешила трансформировать исходные мифы в «святые писания»; коллективный опыт переживания трансцендентного — в «сакральные послания» пророков; природное любопытство и жажду самопознания человека – в смирение и трепет прихожанина. Тех же, кто отваживался искать и находить божественное в самом себе, ломая священный барьер между миром горним и потусторонним, официальная религия уничтожала физически. Камю, который уже мог не опасаться инквизиции, так описал эту пиррову победу: «Прекрасное равновесие человеческого начала и Природы, дружеское согласие человека с миром, возвышавшее и украшавшее всю античную мысль, было нарушено прежде всего христианством ». Триумф христианства на западе и ислама на востоке укрепил отчуждение человека от Природы мироздания, планеты Земля, и самого себя, как хранителя высших духовных потенциалов.

Атеистические учения древнего востока, такие как Буддизм или Даосизм, никогда не пытались позиционироваться в качестве посредника между человеком и богом. Да, и антропоморфный божественный архетип им чужд. Здесь постулируется неописуемость окончательной реальности, а путь человека в запредельное лежит через полное избавление от субъектности восприятия (Нирвана) и слияние со священной пустотностью бытия (Шуньята). Такая крайняя позиция, лишает человека возможности к осознанной эволюции своей психики, и, как следствие, ведет не столько к трансформированию восприятия, сколько к его прекращению. Однако, главные постулаты этих учений: первичность сознания; единство человека и мира, который его вмещает; иллюзорность привычного двойственного восприятия реальности прекрасно соотносятся с учениями магов древности и современных мистиков и шаманов.

Разочарование от неповторимости и, следовательно, непроверяемости субъективного опыта восприятия с одной стороны, и очевидная ангажированность религиозных учений с другой, породили эмпирическую науку, как материалистический антипод атеистических религий. Так, Ньютоно-Карезианский механистичный взгляд на «объективную реальность», отделённую от наблюдателя стал ассоциироваться со взглядом сугубо научным и потому единственно верным. Как альтернатива архаичной магии и сакральным учениям в западной культуре родилась натуральная магия – Естествознание.

Увы, но путь познания нового, в котором человек исключен из окружающего его мира, обречен на порождение новых, теперь уже естественно-научных мифов. В самом деле, абстрактное мышление способно к порождению все более изощренных описаний окружающего мира, в основе которых лежат общепризнанные образы, понятия и убеждения. Так создаются все новые варианты карт реальности, принимаемые научным консенсусом за «объективную реальность». Ученый постигает мир не путем расширения режимов восприятия, но путем дробления его картины на все более мелкие детали (объекты изучения), структурируя их по причинно-следственным связям и глобальности воздействия. Не случайно, в научном сообществе принято объяснения сопровождать блок-диаграммами со стрелочками, которые изначально исключают глобальную взаимосвязь вещей. Именно так Аналитизмгубит Холизм в зародыше! Увы, но целое (холон), как правило, не сводится к сумме своих элементов. Человек так увлекается своими мыслительными конструкциями, что довольно быстро забывает, что они — лишь игры разума в красочных упаковках мудрёной терминологии и символах все новых и новых абстрактных языков. Эмпирическая наука и материалистическая философия, как её основание, по сути, встали на путь современного мифотворчества с того самого момента, когда приняли изначально неопровергаемые (т.е. ненаучные по К. Попперу) аксиомы. Вот как выглядит аксиомы научного познания, относящиеся к теории восприятия:

1) Естественный (читай «Привычный») способ восприятия адекватно отражает фундаментальные свойства и характерные черты «объективной» реальности вне наблюдателя. Он предоставляет мышлению достаточный объем сенсорной информации для создания адекватных реальности моделей, описывающих мир и человека;

2) Необычные (читай «Непривычные») режимы восприятия и следующие из них измененные состояния сознания, вносят существенные искажения в естественное (читай «Привычное») феноменальное поле перцепции. В силу этого они не приемлемы и не могут рассматриваться, как научные методы изучения «объективной» реальности;

3) восприятие является перцептивной функцией психики человека, а психика не может воздействовать на физический мир непосредственно.

Исходя из этого Устава научного познания, можно восприятие делить на нормальное и иллюзорное; объяснения — на научные и ненаучные; выводы — на обоснованные и надуманные, и т.д.

Фундаментальная наука часто ведет себя как ортодоксальная религия, возводя свои догмы на пьедестал неопровержимого. Как показывает история развития физики от механики Ньютона до квантовой механики, «неопровержимое» может быть опровергнуто одним лишь удачным опытом при нестандартной постановке эксперимента (например, внешний фотоэффект подтвердил квантовую теорию М. Планка). Потрясения, вызванные несостоятельностью «неопровержимых» основ, приводят вначале к отторжению очевидного, затем к панике в научном сообществе и лишь в итоге – к пересмотру аксиом. Очевидно, что ученый зависит от выразимости своих знаний. Неслучайно столько мороки требует введение нового термина, не говоря уже о терминологии. Маг или мистик же постоянно имеет дело с невыразимым чувственным опытом. Какая уж тут «научность»!

В древнейшем учении Толтеков (Нагуализме) маг, сознательно изменяя режим своего восприятия реальности, постоянно встречается с невыразимым. Но оно для него не означает непознаваемое. Сталкиваясь с невыразимым, мы лишь доходим до границ своих карт реальности. Сталкиваясь с непознаваемым — до границ восприятия. И та и другая границы в принципе преодолимы за счет уточнения наших описаний (карт реальности) и расширения спектра восприятия соответственно (подробнее об этом см. эссе «Древнее учение Толтеков как предтеча современных трансперсональных направлений в психологии»). Это может показаться путем назад к довербальному восприятию, свойственному детям или приматам. Но, кто сказал, что человек, как вид эволюционирует? (Подробнее о теории инволюции человека, см. А. Белов «Родословная человечества» или «Теория деградации человека» того же автора). Ведь подобно существованию сверхсознания, а не только подсознания вне границ сознания, Сверхразум также возможен вне границ человеческого привычного человеческого разума. Именно эту идею выдвигал больше века назад Шри Ауробиндо, вводя понятие Супраментальное сознание. Эта же идея (преодоление своей ригидности и эволюция психики или трансформация природы человека) присутствует в психологии эволюции и в философии Интегрального видения Кена Уилбера.

Великий швейцарский философ и психолог К.Г. Юнг ввел понятие коллективного бессознательного, как обобщение подсознательного в жизни человека в масштабах человечества и его истории. В частности, он констатировал, что индивидуальное сознание может существовать только на основе коллективного бессознательного. В рамках его подхода коллективное бессознательное является огромным духовным наследием, возрождающимся в каждой индивидуальной структуре мозга, оно содержит источник сил, приводящий душу в движение. «Все самые мощные идеи и представления человечества сводимы к архетипам» писал Юнг. Это касается не только религиозных представлений, но и центральных научных, философских и моральных понятий, которые можно рассматривать как варианты древних представлений, принявших свою современную форму в результате аберрациисознания, ослепленного успехами технологий. Современные представления о структуре памяти на нейронном уровне подтверждают эту догадку Юнга (подробнее см. Ю.И. Александров «Психофизиология памяти»). Под наслоениями современных представлений, стереотипов мышления и убеждений лежит мощный пласт памяти предков, уходящий в архаику коллективного бессознательного человечества. Поэтому совершенно неслучайно обращение современных трансперсональных направлений в психологии к древнейшей сакральной мудрости человечества, питавшей учения магов до религиозной культуры и мистиков более позднего времени. Не случайно и то, что современные квантовые физики все чаще обращаются к даосизму, буддизму и шаманским практикам наших далёких пращуров с целью пересмотра своих научных парадигм и расширения сознания до уровня, вмещающего трансцендентное (см., например, А. Госвами «Физика души», А. Миндел «Геопсихология в шаманизме, физике и даосизме»).

Режим восприятие древнего человека, его архаичное мышление, порождающее мифотворчество, с позиции «здравого смысла» и с высот современного развития технологий, считаются отсталыми и несовершенными. Но куда привел человечество и человеческую психику его «здравый смысл» и расцвет технологий? Если совсем кратно – то к опасной черте, за которой необратимые экологические катастрофы планеты и глобальный экзистенциальный кризис человечества (подробнее см. книги по футурологии). Не является ли этот возврат к истокам запоздалой попыткой вернуть утраченную целостность восприятия и воскресить вновь холизм в науке, философии и обыденном мировоззрении человека?

Не поздно ли?